*Начало игры*

Тьма…
Такая обволакивающая и желанная. Сознание качается на волнах покоя. Но этот покой так быстро заканчивается. Наступает момент, когда Тигрей строгим голосом велит ему возвращаться на место. Ему еще рано так надолго покидать свой земной храм. Иначе можно потерять в этой Тьме дорогу назад, и не вернуться совсем…

Мита застонала и попыталась повернуться на другой бок. Сказать, что все тело болело – значит просто вежливо промолчать в сторонке. Ныло и отваливалось абсолютно все, что только могло болеть и отваливаться. Драконесса даже не подозревала до сегодняшнего дня, что в ее теле есть так много болевых точек. Хотя, все же сильнее всего ныла голова. Тупая пульсирующая боль в затылке мешала не то, что соображать – даже открыть глаза и сконцентрироваться на каком-то объекте, было уже достижением. Но Мирилит нашла в себе силы повернуть голову и пошевелить лапами. Лучше бы она этого не делала…
«Что-то мешает… Холодно…» - мысли были коротки и какие-то отрывочные, совсем не похожие на обычное мышление драконессы. И оттого более пугающие. Но более всего пугало то, что Мирилит никак не могла вспомнить, как оказалась в этом темном и холодном месте. Вроде бы праздник был…
Звон цепи ледяной стрелой пронзил тишину. Смотрительница в ужасе широко раскрыла глаза. Она вспомнила. Она все вспомнила: и как решила отправиться в гости к золотым драконам, и внезапное подлое нападение ловцов. Вспомнила, как пыталась спасти хоть кого-нибудь, но вместо этого...
Тень. Черно-серебряная тень на фоне звезд. И маленькая фигурка у нее на спине.
Ее поймали?
Уже не обращая внимания на боль, Мирилит поднялась одним резким движением. Попыталась подняться, если быть точной. Тяжелая цепь тут же потянула ее назад, и ослабленная драконесса снова плюхнулась на пол. Мита не смогла сдержать стон. Она, Серебряный Призрак, попалась в такую глупую ловушку, угодила в человеческие сети!
Длинный хвост яростно хлестнул толстые прутья клетки, и каленая сталь загудела. Драконесса ответила ей ревом и снова попыталась подняться на лапы.
Она должна встать. Должна!
И как только она встанет, она покажет этим людям…
Но пока все попытки Мирилит терпели неудачу. Синяя Птица была еще слишком слаба, лапы отказывались ее держать, и драконесса раз за разом падала на пол. И оттого злилась еще больше. Злилась на себя, на людей, поймавших ее, на эти глупые цепи, на несправедливость мира…
Эмоции захлестнули ее, и, превратившись в яркий поток огня, вырвались из горла Миты, грозя сжечь все на своем пути. Но огонь быстро погас, наткнувшись на ледяные прутья. Кое-что люди умели делать на совесть. Как жаль, что это были замки.
В бессильной ярости, драконесса снова ударила хвостом по прутьям клетки, а потом вскочила и попыталась стукнуться о них боком. Но снова запуталась в цепях и растянулась на полу, больно приложившись затылком об камень. В глазах снова потемнело, и драконесса с облегчением нырнула в спасительную тьму.

От удара драконьего хвоста почва тихо завибрировала. Волны этой вибрации кругами разошлись во все стороны, достигая, в первую очередь, соседней клетки и ее бессознательной обитательницы.
В этот раз пробуждение было более плавным, но и более настойчивым. Голова все так же болела, но теперь где-то в глубине черепа словно звенел колокольчик. Через некоторое время драконесса поняла, что это никакой не колокольчик, а призыв собрата. Весьма оригинальный, надо сказать…
С трудом открыв глаз, Мита попыталась сконцентрироваться на том, кто к ней стучится. Правда, по началу темнота вокруг казалась настолько плотной для драконессы плотной, что в первые секунды Серебряный Призрак не почувствовала никакой разницы. Но через некоторое время зрение все-таки приспособилось к мраку ночи, и в нем начали проглядываться сначала два огромных глаза, тихо сияющих в темноте, а потом и огромный силуэт, замерший по ту сторону решетки. Драконесса немного подняла голову над полом и ответила силуэту вопросительным взглядом, надеясь, что у него со зрением будет лучше…
Впрочем, вскоре Мита поняла, что и ее собственные органы чувств начинают приходить в норму. В нос ударил резкий запах человека, уши уловили тихий скрип и скрежет когтей о каменные полы клеток. Ее все-таки посадили в драконник…
Память на этот раз не подводила Мирилит, и драконесса помнила все в мельчайших подробностях. Она уже злилась на себя за ту вспышку. Вместо того чтобы работать головой, она предпочла биться ей об стену, как многие другие пойманные драконы до нее… Может, это место такое? Оно сводит с ума…
Тем временем зрение Смотрительницы пришло в порядок, и она могла разглядеть дракона, замершего перед клеткой. При первом взгляде на него драконесса даже удивилась: что он тут делает? Почему не улетает, если не в клетке? Но лишь затем разглядела цепи, которые опутывали его лапы. Цепи везде – на морде, с длинным поводом, на спине, поддерживают седло. В гамму чувств, играющих на морде Мирилит добавилась нотка презрения.
Она до такого не дойдет!
«Как-то очень пафосно сказала…» - Серебряная тряхнула головой и отвернулась. – «Тем более, что-то мне кажется, эти прутья наверняка слышали и не такие клятвы»
Снова взглянув в глаза дракону – а ведь он, кажется, был младше ее! – Мирилит оскалилась странной улыбкой, смешивающей в себе азарт, ярость, презрение и капельку сумасшествия. Впрочем, сумасшествия тут было намного больше капли…
А затем она быстро отвернулась, занявшись более насущными делами. Новые знакомства – это хорошо. Но всему свое время. Если этот дракон захочет говорить, она сможет услышать, и не глядя ему в глаза. К тому же резкий специфический запах предупреждал Смотрительницу, что представитель двуногого племени обретается где-то поблизости. А это значит, что надо быть особенно осторожным. Не тратя времени, драконесса вернулась к изучению собственных оков.
На нее все-таки повесили цепи. Этот факт вызвал у Миты лишь презрительное фырканье. Люди, без сомнения, иногда умели шевелить мозгами – обычные веревки она бы просто перепилила своим хвостовым лезвием. Здесь же все было куда сложнее. Передние лапы сковывали широкие металлические браслеты, соединенные между собой на расстоянии цельной полоской стали. Замок имелся на каждом «браслете», с внешней стороны обода. Тоже очень неприятный факт. У Мирилит иногда получалось вскрывать замки когтями – они были длинными и острыми – но для этого нужно было иметь свободный доступ передних лап к замку, а в нынешней ситуации драконесса едва ли могла соединить кончики пальцев. И даже надежда на то, что можно будет вытащить лапу из «браслета» (они казались широкими и сидели не очень плотно) не оправдалась.
Драконесса оглянулась на задние лапы, но тут все было гораздо лучше – их просто несколько раз опутали цепью. Да, тоже проблема, но не такая сложная, как эти «браслеты». А хвост, самое грозное оружие Миты, и вовсе оставили свободным.
«Живем!»
Драконесса нехорошо усмехнулась и прислушалась.

Мирилит все еще разглядывала свои цепи. Наблюдала, как лунные отблески играют на закаленной стали. Стали, известной Крылатым своим особым свойством. Она очень медленно нагревалась. Практически, совсем не нагревалась, даже от драконьего огня. Это Смотрительнице было хорошо известно. Драконесса даже знала, что для изготовления такого металла люди что-то добавляют в сплав. Вот только что? Это не было известно ни одному дракону.
А еще она знала, что легко смогла бы вскрыть замки когтями... будь она на воле. Что поделать, в течение почти тысячелетия жизни, Мита, как правило, выпускала драконов из клетки, а не выпутывалась из цепей сама. Соответственно, все ее "трюки" были приспособлены именно для того, чтобы сначала открыть замок, а потом стянуть цепи. И редко – наоборот. И никогда до этого цепи не приходилось снимать с себя.
Духи Предков, она даже не может дотянуться когтями до замка!
Нет, конечно, задними лапами-то смогла бы, но вот толку от этого... Все равно, что пытаться взлететь на железных крыльях. То есть, промучаешься долго, а толку от этого не будет никакого. Нужно было придумать что-то более радикальное.
Ее мысли прервал чей-то тихий голос. Мирилит совсем забыла, что она не одна в этом жутком месте. Драконесса лежала спиной к ящеру, и не могла видеть, что он делает, но по движению воздуха в клетке поняла, что он переместился. Скорее всего, подвинулся.
Тихий голос всколыхнул раздражение в груди Синей Птицы. Впрочем, это был даже не сам голос, а слова, которые он произнес. Сначала Мита даже не хотела отвечать. Но после некоторых раздумий, Смотрительница поняла, что союзник ей сейчас очень нужен. А потому глубоко вздохнула и заставила взять себя в лапы.
- Доброй? Довольно занятное описание в данной ситуации. – впрочем, на голос решение успокоиться и поддержать мирную беседу никак не повлияло. Он так и резал слух язвительными нотками.
- Самый большой вред, какой могла, я себе уже причинила. - продолжила Мита, имея в виду то ли свое глупое метание во время облавы, то ли саму идею прилететь в ту ночь в гости... - Теперь единственное, что остается – исправлять ошибки. И, поверь мне, я это сделаю, даже если придется разбивать эти стены головами людей.
Сначала драконесса не смотрела в глаза собеседника. Ее взгляд уткнулся в пол, куда-то в угол клетки за правым плечом ящера. Но после этих слов, Мирилит все-таки подняла глаза на дракона. Взгляд медленно скользнул вверх, отмечая его сильные лапы (путь и передние не такие мощные, как задние, но тоже способные нанести серьезные раны сопернику, кем бы тот ни был), крепкую чешую, отливавшую серебром и синевой в редком лунном свете, но мощную шею и цепи, опутывавшие ее. Но больше всего Смотрительницу зацепили его глаза. Точнее, на те чувства, которое в них засели. Где-то в глубине глаз, но уже очень цепко. И эти чувства заставило Синюю Птицу втянуть воздух и прижать уши.
- А ты, как вижу, давно смирившийся. И как тебе под седлом людей? - жестоко, да. И Мирилит очень надеялась, что эти слова заставят дракона разозлиться по-настоящему. Его злость сейчас нужна была Смотрительнице. Это гораздо лучше той закостенелой апатии и безразличия, которые она нашла в его взгляде. Она может заставить жить и бороться.
И это все, что у них сейчас есть...